Следите за новостями и новинками издательства Импэто в Телеграм и VK.

Фрагмент из книги: Рубем Фонсека. “Широкие эмоции и несовершенные мысли”

Vastaj emocioj kaj neperfektaj pensojПеревод с португальского на язык эсперанто Роджерио Феррейра. М.: Импэто, 2010. Перевод с эсперанто на русский А. Александрова.

****

Я провел ночь, читая и перечитывая Бабеля. Каждый рассказ – это произведение мастера. Я не знаю, что более меня поразило: напряжение, балансирование между иронией и лиричностью, элегантность фраз, точность, краткость. Я не люблю перечитывать какой бы то ни было литературный текст, за исключением, когда я адаптирую его для фильма. Я перечитывал роман “Сертаны”, это великое произведение Эуклидиса да Куньи, бессчетное количество раз, и на пятый я уже не смог получить никакого удовольствия от прочитанного. И жизнь Эуклидиса, несмотря на все ее драматические аспекты, никогда не интересовала меня. По правде говоря, ничья жизнь не интересовала меня. Не важно для меня было знать, например, что Гоген был педофилом, вместо этого меня интересовало, каким образом он добивался такого ощущения света и цвета на своих полотнах. Но, необъяснимо, я хотел знать факты из жизни Бабеля.
В конце книги, позаимствованной мной у Дитриха, нашлась краткая биография, в которой говорилось, что Исаак Бабель родился в Одессе в 1894 году, вырос в еврейской семье среднего достатка. Во время революции и гражданской войны служил в кавалерии; позже он организовал типографию в Одессе. Вернулся в литературу в 1923 году, напечатав несколько рассказов в журналах. Опубликовал Конармию и Одесские рассказы. Его арестовали во времена чисток, в конце 1930-х годов, и он умер в заключении в 1939 или в 1940 году, от тифа или был расстрелян.

****

На следующее утро я работал над фильмом моего брата Хосе. Пока я монтировал фильм, я задумывался над тем, до какой степени я усиливаю влияние и потакаю амбициям евангелистов. По мне, так все евангелисты – это приспособленцы и мошенники, как и мой брат, фальшивые, как и духовные пастыри всех существующих религий. Религия является выгодной коммерцией, управляемой жуликами. Современный человек не нуждается в Боге, ему нужны этика, любовь, терпимость... Черт, я придумал новую религию, изобрел колесо. Да идите вы все на...
Я не знаю причины, которая толкнула меня на это, но я импульсивно взял телефонный справочник и поискал имя Негромонте. В справочнике было пять Негромонте. Аурео был среди них.
“Да, говорит Аурео Негромонте”. Голос холодный и подозрительный.
“Это вы участвуете в костюмированном представлении?”
“Кто говорит?”
Я объяснил, что я кинорежиссер, интересующийся показами мод.
Его отношение ко мне изменилось: “Пришло время, чтобы сделать фильм про нас”.
“Вы правы. Я хотел бы поговорить с вами”.
“Когда?”
“Как можно скорее”.
“У меня много очень срочных дел, осталось три дня до показа, а мой костюм еще не готов. Ужасная ситуация”.
“Я не отниму у вас много времени. Для начала, я хотел бы провести подготовительную беседу, это не надолго. Я могу приехать к вам?”
“Здесь все похоже на ад, хаос. Я не хочу, чтобы вы увидели мой дом в таком состоянии”.
“Я привычен к беспорядку в доме. В моем, например”.
“Вы клянетесь?”
“Да, конечно. Я даже не замечу беспорядка в вашем”.
Негромонте назвал адрес. Квартира в Тиюке. Мы договорились о встрече этим вечером.

****

Негромонте жил в маленькой квартирке. Возраст его определялся с трудом, вероятно из-за используемого им макияжа.
“Разве я вас не предупреждал?” – сказал Негромонте после того, как открыл мне дверь. По комнате, на столах и стульях, в изобилии разбросаны ткани, украшенные монистами, стразами, стеклянными трубочками и инкрустированные разноцветными сверкающими камнями. Две женщины вышивали.
“Ах, Бог мой, осталось только три дня, и это повергает меня в такое отчаяние, что порою я желаю покончить с собой!”
“Все будет готово к сроку, синьор Аурео. Каждый год одно и то же, пора бы уже вам привыкнуть к этому”, – сказала одна из женщин, толстая мулатка.
“Ты знаешь, что я не шучу, Милдред. Если костюм не будет готов, я себя убью! И вы... вы обе будете виноваты. Я напишу об этом в записке для полиции”. Внезапно он изменил тон, теперь повернувшись ко мне: “Все золотое и черное. Я всегда наряжаюсь в золотое и черное. Аурео на латыни значит золото, ты знаешь? Конечно знаешь, ты же режиссер, ты должен знать. Моя мамá дала мне это имя, моя дорогая мамочка, которую Бог забрал в прошлом году – я так страдал, я стал так одинок. Она знала, что это имя чудесно подходит мне, словно перчатка. Золото. Представь только, если бы я назывался Милдред”.
“Милдред была королевой”, – сказала Милдред.
“Королева где?, – парировал Негромонте с иронией. – Не в Анголе. Милдред это имя для белых. Сделай нам кофе, Марийó, пока этот молодой человек расскажет о фильме, который он хочет снять про меня”.
“Кто бы мог помочь мне в этом проекте, так это Анжéлика Малдонадо. Ты знал ее?”
“Анжéлика, Толстушка? Логично. У нее было доброе сердце, но она всех подозревала. Она никому не позволяла заранее увидеть свои костюмы, она не была похожа на меня, я показываю свои костюмы кому угодно. Я даже не скрываю название костюма – а это секрет, который надо тщательно охранять, иначе любой может использовать твое название по всей Бразилии. Я показываю все. Ты знаешь название моего костюма? Сокровища Копий Царя Соломона. Тебе нравится?”
“Да, оно мне нравится. Расскажи об Анжéлике. У нее были родственники? Муж? Я очень мало ее знал”.
“Нет, она не была замужем, – кто же захочет жениться на такой толстой женщине? – и родственников у нее не было. Ее история полна курьезов. Она воспитывалась в сиротском приюте и жила в нищете, добилась успехов в жизни благодаря своей настойчивости. Она много работала, сама шила себе костюмы, объясняя это тем, что таким образом никто не сможет украсть ее идеи. Но никто и не пытался копировать модели Анжéлики, ее костюмы не выглядели шедеврами. Но так как опекуном Анжéлики был Дидерот, он организовывал для нее показы у Глории, в Монте Либано, Скала, Португальс де Ресифи, везде, даже за границей”.
“Кто такой Дидерот?”
“Только не говори мне, что ты не знаешь, кто такой Дидерот!”
“Нет, я не знаю”.
“Не знаешь, кто такой Дидерот Ассунсао?”
“Нет, я не знаю”.
“Это самый известный импресарио в нашем кругу. Великий импресарио. Его клиенты гастролируют по Европе, США, показывают костюмы в первоклассных отелях, клубах, мешками гребут деньги.
“Дидерот и тебя представляет?”
“Еще нет. Но когда он увидит Сокровища Копий Царя Соломона, он свяжется со мной, я в этом уверен. Посмотри на этот кабошон, – сказал он, показывая на огромный округлый камень, – ты видел когда-нибудь что-либо более прекрасное? Он кажется сделан самой матерью Природой. Все мои камни подобны ему, мой страз родом из Франции, мои монисты и бисер – все из-за границы, все самого высокого качества. Этот год станет годом Реванша, год в котором будет отомщена несправедливость по отношению ко мне. В прошлом году я заслуживал победы, с моим Царством для Любви, но мне присудили второе место. А позапрошлый год был еще более скверным. Навуходоносор Второй и Вавилонские Висячие Сады заняли третье, такое великое творение мастера, нечто загадочное и грандиозное, заняли лишь третье место. Я столько изучил, чтобы сделать эти костюмы!.. Ведь я перерыл, разве нет?, горы книг, энциклопедий, беседовал со специалистами, учеными, никто этого не делает, я искал любую информацию по теме моего костюма, прежде чем создавать его... Не так ли, Милдред? Я хотел показать себя, и я достиг третьего места. Ты придешь на мой показ в этом году, не так ли? Самый шикарный будет у Глории, ты понимаешь? Там бала не будет, только дефиле. Туда трудно будет попасть, ты понимаешь? Показ рассчитан на телевидение, и только живущие в этом отеле и горстка приглашенных сможет пройти и присутствовать. Но я достану тебе приглашение. Что там с кофе, Марийó??”